Представьте, что Вы стали обладателем старинного особняка или дома.
Не важно, как это произошло. Например, нотариус сообщил Вам неожиданную трагичную и одновременно радостную новость о наследстве от тетушки о существовании, которой Вы не подозревали.
А может быть, Вы потратили несколько лет жизни, уйму денег и в результате смогли выкупить фамильную усадьбу, где лет сто назад Ваш прадедушка делал свои первые шаги с соской во рту. Или, в конце — концов, Вы решили удалиться от суеты и купили дом, где-нибудь в старом городке или деревне, каменный или деревянный, с чердаком и подвалом, палисадником и двором. А может даже и с приведеньем.
Одним словом представьте, что у Вас теперь есть старинный дом!
Если в этом приобретении винить решительно некого, то второй извечный вопрос никто не отменял. Точнее вопросов начинающихся со слов, что делать возникает великое множество. И вопросы эти толпятся в Вашей голове, пытаясь друг друга перекричать и организовать хоть какую – то очередь. Ремонтировать или реставрировать? А что такое реставрировать? Господи, подвал – то, совсем сырой. Там, наверное, грибок на стенах? Окна оставить или поменять на стеклопакеты? А может ну его, взять да и обшить стены сайдингом? Старую мебель, придется, наверное, всю выкинуть! Да, пожалуй, жалко ее. Буфет – то, наверное, ровесник дома.
Ярославская обл. Ростов Великий. 213 км. от Москвы.
Ростов.. Фасад и двор жилого дома, постройки 1886 г.
Я в гостях у Михаила Хренова — архитектора, реставратора, художника, дизайнера и наконец, человека, который купил старинный дом, смог выстроить вопросы в очередь и ответить на них все.
Михаил, Вы принимали и принимаете сейчас участие в реконструкции или реставрации, не знаю даже как правильно назвать то, что Вы делаете, нескольких старинных особняков в Ростове. А как обычно, с чего обычно Вы начинаете работу, с чем приходится сталкиваться в первую очередь ?
М. Х. Самая главная проблема многих домов расположенных в центральной исторической части Ростова, архитектурная среда, которой сложилась, в основном, в XIX в. это как не странно, асфальт. Асфальт и высокий уровень грунтовых вод, ведь весь город расположен на низких берегах оз. Неро.
Поясню, дело в том, что до 1956 года весь Ростов был мощенным. А фундаменты всех каменных строений устраивались следующим образом, на дно котлована помещались плоты из лиственных пород, которые заваливались валунами. Делалось это для того, чтобы плоты не всплывали. Затем через слой гидроизоляции состоящей из бересты и извести уже возводились кирпичные стены. Таким образом, соблюдался некий баланс — мощенные дороги прекрасно дренировали не давая влаге скапливаться у поверхности, а та грунтовая вода, которая все – таки попадала в основание фундаментов не размывала их поскольку нагрузка распределялась деревянными плотами.
Это такой вариант свай, как в Венеции?
М. Х. Именно так!
Учитывая, что плоты лежат в воде без доступа кислорода, лежать они будут вечно. Не сгниют.
После 56 года, когда улицы стали асфальтировать с промежутками в несколько лет их уровень поднялся в некоторых местах на полтора метра. Цокольные этажи в буквальном смысле ушли под землю, гидроизоляция нарушилась полностью, что привело к их подтоплению, плесени, грибку и массе других «прелестей». То есть первое, что надо сделать, это откопать первый или цокольный этаж. Осушить его. Иначе им точно нельзя будет пользоваться.
Зонирование мансардного этажа с использованием крыльца деревенского дома XIX в..
А как же проект, план работ и арх. надзор?
М. Х. Конечно, все начинается с проекта и изысканий. А вот что касается плана работ или арх. надзора тут сложнее. Городского регламента никакого нет, разрешений ни каких получать вроде не надо, это же частная застройка, кроме конечно присоединения к сетям. А архитектурный и реставрационный надзор, да пожалуй, я сам себе арх. надзор и сам себе реставрационный совет.
В архивах копаетесь, прежде чем начать работу?
М. Х. Специально нет, это очень большая работа. Но если сохранились графические проекты фасадов, планы или какие – то другие документы, я их обязательно использую. Других – то источников все равно нет. К сожалению почти никогда не найдешь обмеров, редко сохраняются высотные отметки, это же обычные жилые дома. А уж, каких – то изображений интерьеров или как сейчас это называется дизайн – проектов не найти, конечно, никогда. Скорее всего, их и не существовало. Если не сохранились «родные» двери, то мы никогда не узнаем, какими они были.
После нескольких самодеятельных перепланировок мы, никогда не узнаем, какая была лепнина на потолках и как были декорированы стены. Иногда сохраняются фрагменты или некоторые оригинальные детали, тогда конечно легче.
Додумываете?
М. Х. Да, додумываю. Я бы сказал, интерпретирую.
Лестничная площадка мансардного этажа
Вот тут как раз вопрос, если позволите, он возникает каждый раз, когда я попадаю в Ваши интерьеры. А то чем Вы занимаетесь, это что, это ведь не реставрация и это не реконструкция, и не ремонт?
М. Х. Да я никогда особенно не пытался дать четкое определение своей работе. Проблема терминологии и, соответственно, методологии подхода в работе возникает при музейной реставрации. Когда есть памятник, есть документация, есть обязательства, надзор и пр. Я же взаимодействую с частным заказчиком, у которого конечно свое представление о красоте, свой бюджет, свои возможности. Сплошь и рядом вижу, когда в особняке XIX в. хозяева запросто ставят стеклопакеты, вешают на самое видное место спутниковую тарелку или кондиционер. Просто потому, что вопросов никаких перед ними не стоит. Удобно и все.
Если заказчик обращается ко мне с предложением поработать над его домом или интерьером, мы первым делом обсуждаем чего делать нельзя. Счастье , когда заказчик меня слышит и понимает. Понимает, что окна должны быть хоть и новыми, но столярными, соглашается с тем, что полы лучше оставить старые, отреставрировать, конечно, но не менять. А если уж они окончательно сгнили, то их можно заменить. Настелить заново, но из старых досок, из старого пола демонтированного и перевезенного из другого дома.
Я, как мне кажется, не плохо знаю материал, с которым работаю, воссоздавая жилые интерьеры XIX в. Знаю какая должна быть в них мебель, архитектурные детали, освещение. В свое время много занимался реставрацией темперной живописи. Когда – то давно, успел даже поработать в Союзреставрации.
Первый этаж. Анфилада комнат
Гостиная и кабинет с воссозданными интерьерами в стиле русской усадьбы нач. XIX в.
Кстати, о старых полах, в работе я стараюсь использовать только исторические материалы. Старинные двери и окна, потолки, лестницы, изразцы для печей и даже кирпичи. Это значит, что печь мы можем сложить новую, но для ее постройки возьмем старинный кирпич, а для облицовки обязательно используем старинные изразцы и печную арматуру. Да, зачастую эти детали интерьера от других, снесенных или разоренных домов, но они того же времени, они старые.
Был один смешной случай в моей практике. Департамент культурного наследия оштрафовал меня на одном из объектов на 2000 (!) руб. за то, что я использовал несертифицированную продукцию при проведении работ. А как же я могу сертифицировать потолочную балку, которой 150 лет.
Камин новый, но сложен из старинного кирпича и изразцов XVIII в.
Изразцы XVIII в.
Михаил, а мебель?
М. Х. Это самое приятное в работе! Вся мебель: зеркала, столы, диваны, свет, детали интерьера собирались и собираются мной многие годы. Это предметы особой любви, это азарт! Никогда не знаешь, что тебе принесут завтра.
А приносят?
М. Х. Конечно! У меня же есть постоянные поставщики, поставщики двора. Не уверен, что его Величества, но двора это точно! А когда чего – то нет и быть не может по объективным причинам, например водосточных труб или дымников на печных трубах, то я их просто рисую и отдаю жестянщику или кузнецу. Это, конечно, не все так «просто». Приходиться бесконечно следить и контролировать. Иногда даже технологии придумывать. Недавно, например, встал вопрос, где взять несколько опор для кованной ограды, в виде каннилированных колонн. Создать элемент уличной ограды из металла. Тут, помимо всего прочего, возникает важный вопрос, бюджет не должен быть заоблачным. Ведь ручной труд, когда эти дома строились, был относительно дешевым или вообще бесплатным, если работали крепостные люди.
Эти времена давно прошли. Теперь напротив, ручной труд дорог и отчасти даже элитарен. По этому нарисовать можно любые колонны, вопрос — как и из чего сделать. И я придумал сварить вместе десяток дюймовых водопроводных труб, в плане получится нечто напоминающее барабан револьвера. Добавить не много накладного декора в виде перекрещивающихся лент, черной краски и готова классицистическая опора. Такие придумки и сочинения – сплошь и рядом.
Фрагменты интерьера мансарды
Михаил, скажите, а как Вы купили, точнее, решились купить свой дом, как Вы нашли его и почему именно Ростов Великий?
М. Х. Тут все очень просто, всегда хотел свой дом, всегда хотел старинный дом и всегда чувствовал, что смогу его «поднять». Моя жена родом из Ростова и я часто тут бывал. Она, кстати, меня всегда поддерживала в желании жить именно в старинном доме. Гуляли, смотрели конечно по сторонам, приценивались. Места тут очень красивые, не тронутые. По крайней мере, тогда не тронутыми были. Так и нашли его. Надо отдать должное бывшим владельцам, они передали мне все сохранившиеся документы на дом. Образцовый проект 1886 г. Все купчие с момента постройки и до сегодняшнего времени. Это редкость конечно и везение.
Реконструкция санузла и фрагмент старинного потолка после реставрации
А почему же все – таки старинный дом? Ведь можно было купить относительно новый или просто новый дом и жить, что называется спокойно без всех этих проблем, без долгой стройки и неустроенности?
М. Х. Конечно, в этом моем желании, в этой мечте, сыграло роль увлечение историей и антиквариатом ну и, конечно же, особое это чувство, которое вызывают старинные дома. Их аура, что – ли или скорее символизм. Ради этого можно потерпеть и стройку и неустроенность. К тому же, когда заканчиваешь какую – то из комнат или какой – то объем в доме то понимаешь, что если бы начать заново, то сделал бы уже совсем не так. В некоторых случаях считаешь, что не удались какие – то детали, в других, что получилось слишком вычурно и т. д. Это, наверное, нормальное чувство. И новый интерьер или новую комнату начинаешь уже с другими глазами, с другим опытом. И это бесконечная история. А ведь есть еще сад. А там своя жизнь и столько возможностей для творчества, что закончить все не возможно. Я имею в виду, что никогда не наступит такой время, когда я сяду в кресло и скажу сам себе, все больше нигде ничего делать на надо, все сделано.
А с другой стороны, те дома и интерьеры, которые я делаю, которые у меня получаются, как раз и предполагают какую – то размеренность, дачность что — ли. В которой абсолютно уместны: кресло, шлафрок, наливочка в хрустальной рюмке, длинный чубук и любимая борзая у ног.
Хозяин дома, архитектор, Михаил Хренов.
Расспрашивал Д. Подражанский.
© 2015 Все права защищены. При использовании материалов, ссылка на predmetgallery.com обязательна.
